Музей СССР "20-й век"

«В каморке за актовым залом репетировал школьный ансамбль…» Помните эту незамысловатую песенку? В пору моего школьного детства ансамбль, или группа (это было ближе к концу восьмидесятых) – примета любой уважающей себя школы. Как правило, руководил этим коллективом учитель пения, а постоянных составов было не меньше двух: взрослый и подростковый. По музыкантам-старшеклассникам, которые даже в школу ходили не в синей мальчишеской форме, а в настоящих костюмах, сохли все девочки школы. Как правило, «звезды» носили длинные волосы, а едва проросшие усы не брили, чтобы казаться еще солиднее.

В СССР школы не бедствовали и были оборудованы всем необходимым: плакатами, книгами, учебниками и пособиями. Наша была типовая, на тот момент сверхсовременная, построенная в 1977 году, и возле актового зала находилась небольшая комната, где хранили различные музыкальные инструменты для проведения школьных вечеров и обязательных сборов: пионерских и комсомольских. Дорогостоящую аппаратуру для ансамбля обычно дарили шефы, представители предприятия, помогавшего школе всем, чем можно. Так что гитары, клавиши, ударная установка и микрофоны – все это было неплохого качества, не хуже, чем в местном ДК.

Смотрю фотографии того времени и вспоминаю прошлое: вот наши «рокеры», Вовка и Женька, классе в восьмом, тогда они только вошли в подростковый состав школьного ВИА. Между собой они, конечно, называли его «группой». У обоих длинные челки, рукава на школьных пиджачках закатаны, пионерские галстуки по-партизански спрятаны в сумки из кожзаменителя, разрисованные шариковой ручкой.

Конечно, их репертуар состоял из песен о комсомольской юности и прочей, как нам тогда казалось, чепухи, потому что им хотелось играть, а нам слушать только одну музыку – рок. Даже рок-н-ролл тогда считался стилем ретро, но его часто крутили на дискотеках, особенно Жанну Агузарову с песней «Черный кот». И школьному ансамблю в репертуар (его утверждал комитет комсомола) включали песни Юрия Антонова и Андрея Макаревича, их пели на «вечерах»: «Поворот», «Вагонные споры» и другие.

Но по-настоящему наши доморощенные музыканты, которые были далеки от нотной грамоты и гармонии, хотели играть тяжелый рок или металл. Я до сих пор не понимаю разницы между этими двумя направлениями  в музыке, а они, видимо, понимали. Ходили с кожаными ремнями, увешанные цепями, а прически, за неимением лака для волос фиксировали при помощи сладкой воды.

Обязательно в каждом таком ансамбле была солистка, ей доверяли петь патриотические песни на шефских концертах и городских мероприятиях, где ансамбль должен был представлять школу. Девочка могла не играть ни на каком музыкальном инструменте, главное – у нее должна была быть приятная внешность и хоть какой-нибудь голос. Ни того, ни другого у меня не было. А петь с мальчиками, в одного из которых я была влюблена, очень хотелось. И нам с подружкой оставалось только ходить на все мероприятия, где играл наш школьный ансамбль «Дружба», завидовать красавице Ирочке и весело хлопать после каждой песни.