Музей СССР "20-й век"

Детство мое прошло в начале 1990-ых. Я хорошо помню путч ГКЧП в Москве. Я со своим двоюродным братом Сашей Рыжим играл у него дома, точнее, во дворе. Мать Рыжего покрасила пол в доме, а мы не могли попасть туда, чтобы посмотреть свой любимый мультик «пчела мая». Впрочем, нам пояснили, что мультфильм этот мы не увидим и на других телевизорах, ведь в Москве на улицах танки. Москва — это где-то далеко. Мы точно не придали этим словам никакого веса тогда. Одно было расстройство от того, что мы так и не увидели очередную серию любимого мультика.
В моем детства, по телевизору часто показывали заседании ЦК КПСС. Отец мой был неумеренным коммунистом, он и сегодня сохраняет дома партбилет. Горбачевскую перестройку он принял в штыки. И говорил мне, что этот человек с пятном на голове полностью не адекватный. Я отцу верил. Мне часто вспоминается, как, видя на телеэкране Горбачева, я начинал говорить, что он плохой, поскольку не дает людям сахар. А вот Ленин был хороший, ведь сахара было завались.
На самом деле я не помню в своем детстве, чтобы чего-то было завались. Наверное, не сосчитать сколько раз приходилось стоять в огромных очередях за хлебом, мукой, сахаром, арбузами, мороженным. Все было дефицитом. И не дай Бог опоздать в магазин на завоз товаров! Разве что всегда в ассортименте была непонятная солянка, которую никто не хотел брать. А денег почти не было, семья никогда не шиковала. Обычной пищей была картошка с салом и яйцом. Я любил сухую колбасу, которая называлась Бородинская. Однажды в школе зашла речь, что мои одноклассники не любят сухую колбасу. Лишне говорить, что я смотрел на них как на врагов народа. И еще очень завидовал. Еще я помню купоны, которые прилагались к «зайчикам», как временная валюта. Их нужно было вырезать ножницами. Сегодня очень жалею, что так и не удалось сохранить ни одного купона.
Хорошо помню, как появились наши «зайчики». Мне очень нравились бобры (3 рубля). А еще помню, как отец дал мне двух «Рысев», и сказал, чтобы я сходил в магазин и купил ему пива, а себе маленькую баночку меда. Мед был сахаристый, но мне он казался очень вкусным. В тот день мы с отцом ремонтировали забор.
В начале 1990-х одной из самых популярных развлечений была настольная игра «Время Фортуны». Я не помню, про что она была точно, но помню, что там были фишки, кубики, а также, что важней всего, искусственные деньги. Они были разноцветными и разного достоинства. В деревне часто ходили разговоры, что где-то в стране, то тут, то там доверчивые бабушки попадались на такие вот деньги, когда продавали водку. Думали, что доллары.
Когда впервые увидел доллар, я не помню. Почему это событие не отложилось в моей памяти. Зато я точно помню, что долгое время в стране существовал разнобой с деньгами. Моя мама некоторое время работала в магазине. Помню, что с работы она привлекала самые различные купюры. Не только белорусские, но и российские, в них также принимались расчеты. Российские деньги мне нравились меньше белорусские. Позднее на советских деньгах, которые не имели никакой цены, я раскрашивает лысину Ленину.
Еще у меня были советские копейки. Их у меня было много, целая вазочка. Особенно я гордился несколькими кругляшками, которые были еще 1940-ых годов. Их шрифт явно отличался от более поздних. Хватало и советских рублей. Они были в разы больше обычных копеек. Штуки три у меня было с изображением Ленина, но они мне нравились меньше. Самым любимым рублем — была монета с изображением Бородинского сражения. А еще рубль с лицом Дмитрия Менделеева. Семейная легенда свидетельствует, что это монета оказалась у родителей в день моего рождения, поэтому меня и назвали Димой. Я же знаю, что Дима был компромиссным вариантом между Павлом и Толиком.
Красть я никогда не воровал. Не было даже таких мыслей и желаний. Только вот однажды мне крепко захотелось получить одну вещь. Сын моей бабушки и дедушки (крестный бабы и дед) был спортсменом, биатлонистом. Мы читали о нем в газетах, как на «мурманской лыжне» он занял место в конце второго десятка. Дома у него были какие-то кубки, медали. Последние чем-то были похожи на большие рубли, но на них был изображен лыжник, и лежал он в красивой красной коробочке. Его я и украл, пока никто не видел. Впрочем, через некоторое время совесть меня замучаем, и я снова тайно пробрался в дом бабушки и дедушки, и вернул медаль на место. Больше я никогда ничего не крал.