Дары природы в нашем детстве
Автор: rakita
Мы в советское время не были избалованы цивилизацией и жили в «единении с природой». Матушка-природа щедро угощала нас своими дарами, а мы не упускали возможности попробовать всё, что можно.
Зимой, когда с неба летят белые сверкающие пушистые снежинки – ну как же их не попробовать? И мы шагали, откинув голову и широко раскрыв рот, стараясь поймать как можно больше снежинок. Или подставляя варежку под снегопад, ловили эти снежинки и тихонько слизывали их языком. А иногда просто, зачерпывая горсть снега, отправляли его в рот. Мы не думали о том, что случится дальше, мы пробовали, удовлетворяя свое любопытство.
С приходом весны появлялось новое чудо природы – сосульки. Как не сорвать вот эту красивую и маленькую сосульку. А уж облизать ее – истинное удовольствие. Вот свисает огромная сосулька, нельзя проходить мимо, нужно любыми силами ее сбить. И вот она уже летит и разбивается, разлетаясь на бесчисленное множество ледышек. Захватывающее зрелище! (хотя чуть не прибило)
Березовый сок – неизменный атрибут прихода весны. С появлением почек и зелененьких листочков главным делом было обязательно попить березовый сок. За ним отправлялись в лес, парк, с различными емкостями. В березе делали надрезы, ставили или привязывали емкость, куда по капельке стекал сок. Чтобы напиться соку или унести хоть немного домой, ждать приходилось долго. Немаловажно было и похвалиться, тем, что ты напился этого сока, добытого нелегким путем. А какой он был вкусный этот березовый сок! С ароматом весеннего зацветающего леса!
Созревание всевозможных ягод также не оставалось незамеченным детьми любого возраста. Земляничка, клубничка – они росли прямо за домом, в парке, в лесу, на полянке. Все кусты и трава были исползаны в поисках ягод. У каждого было знакомое заветное ягодное местечко.
Еще летом созревала черемуха. А так как она росла повсеместно, набега ребятни ей было не избежать. Детвора забиралась на деревья, или заборы, чтобы обобрать ветки, усыпанные ягодами. Иногда падая с дерева или изрядно исцарапавшись, мы гордо возвращались домой, объевшись ягодами черемухи. Потом были черные зубы, языки, во рту все стягивало, но радости не было предела. Вкуснейшими были и пирожки с черемухой.
Притягивали к себе и муравейники. Как же интересно было наблюдать за жизнью этих маленьких насекомых. А кто не знал, что сунув в муравейник палочку или травинку можно полакомиться муравьиным соком? Некоторые смельчаки умудрялись взять муравьев в рот, и, обсасывая их, наслаждались муравьиной кислотой. А еще считалось, что если опустишь руки в муравейник и подержишь немного, то муравьи дадут тебе силу.
А осенью приходила пора парят. Парята — это дикие яблочки, созревшие и прихваченные осенним холодком. А так как дикие яблоньки росли буквально везде, то по осени ими просто объедались. Бывало ели и зелененькие яблочки летом, но больше ими кидались или пулялись. А осенние красненькие и мягкие яблочки-парята — это просто объедение для ребятни.
Ели и рябину, и калину, и желуди, и шиповник, и даже зернышки из шишек. С деревьев собирали смолу и жевали ее. Она прилипала к зубам, но казалась очень вкусной. Жевали какие-то почки, травинки, цветочки. Любимой травой, которую можно было кушать, была так называемая «пучка». У «пучки» ели стебель, причем внутреннюю часть, а верхний слой стебля нужно было снять. Все растительное, имеющее хоть какой-то приятный вкус, неминуемо попадало в рот ребятне.
Может что-то упустила? Расскажите, а что пробовали и жевали вы?
Популярность +11 (11 голоса(ов))Если вам понравился сайт или данная статья, пожалуйста добавьте этот код в свой блог, сайт, на страницы любимого форума, в социальные закладки, твиттер или просто отправьте ссылку другу. Это будет лучшая награда нам за то что мы делаем.
<a href="http://20th.su/2011/03/25/dary-prirody-v-nashem-detstve/">Дары природы в нашем детстве</a>
а мы стояли у телефонного автомата и просили у прохожих две копейки позвонить маме... а потом, когда у нас набиралось 20 копеек, бежали за мороженным! классно было!
А мне вспомнилось как мы в детстве ели зелёные грецкие орехи
Наполовину созревший орех ножом разрезали или раскалывали на две половины,вырезали незрелые ядра (мы их называли «папки») очищали эти «папки» от шкурки и ели.После этих орехов от сока из шкурок у всех были пальцы и ладони коричневыми,а если много орехов разрезал,то вообще чёрными! 
И эта краска держалась довольно долго.
В Молдавии вообще были целые пасадки грецких орехов,диких абрикосов,дикой черешни.За дикой черешнью ходили с вёдрами,всегда на зиму закрывали из неё много компота.
Пару лет назад побывал опять в Молдавии,и грустно стало оттого что многие пасадки моего детства уже вырубили
А семена травы просвирник — зеленые, круглые в конвертике. Их еще кто пуговками, кто калачиками называл. А паслен (бздника) — вот вкуснотища!
Ой, как нахлынуло... НОСТАЛЬГИЯ... Все, что написано в точности так и было... Почему-то многие это проходили, при чем заставить девчонок жевать наше «лакомство» (зеленый виноград, зеленые абрикосы, зеленые яблоки, всякую описаную выше всячину) было выше всех стремлений в мире... Популяться дикими яблоками — милое занятие. Со всем согласен полностью... Даже трава — и та шла отлично в хорошем смысле. Клевер — был лидером. Ели также и не только клевер — не очень было вскусно, но никто не отравился
Ели все, пробовали все... Времена были шикарные...
Хочу назад в СССР! И е потому, что молодость, а потому, что всё было как и должно было быть! Особенно для детей и взрослых! То есть для ВСЕХ! Моя мама согласна (спрашивал)
Если брать подножный корм, то ели смолу с фруктовых деревьев (с абрикосов более сладкая), топинамбур, зеленую алычу, зеленые абрикосы, пробовали даже «конский» орех (толстая скорлупа, а ядро воняет валерианой), шелковицу, вишню, каштаны, Очень неплохо шел щавель. А ностальгию вызывает вкус цветов акации, да и сами стручки, если правильно разобрать, можно было набрать клейкой сладкой массы. Пробовали выковыривать и есть семечки из шишечек туи. но они зараза такие мелкие...... А траву практически любую, где есть вкусная середина...
Блин, довели 34хлетнего мужика до слез, благо не видит никто:))) Грустно оттого что уже никогда ничего подобного не будет:((( Помню как делали сикалки из пластиковых емкостей типа «Белизна», как плевались горохом или пластилином через трубки, играли в пробки во дворе... Ходили по несколько пацанов в сады и воровали зеленые яблоки и Грыжовник:)))
«А семена травы просвирник — зеленые, круглые в конвертике. Их еще кто пуговками, кто калачиками называл.»
Так «калачики» — это трава просвирник! Ну вот на 5-м десятке узнала правильное название, хотя все равно они для меня просто «калачики» навсегда.
А еще у бабушки недалеко от села была большая посадка шелковицы, и черной. и белой. Мы с компапнией на целый день туда уходили и объедались. Шелковица ж вкусная сразу с дерева, потом уже не тот вкус. А в посадке вокруг колхозного поля было много кустов смородины, какой-то особый сорт, ни у кого в саду таких кустов не было, м-м-м, вкуснятина.
А еще помню, любили мы молодой зеленый горошек обжаривать с солью на подсолнечном масле. Эх, надо будет этим летом повторить.
А у нас вдоль дороги,ведущей в школу,росли кусты акации.И весной, когда они цвели,мы обрывали эти желтые цветочки и ели — казалось такие сладкие и вкусные!Сейчас,когда я рассказываю своей семилетней дочке о своем детстве,она говорит : «Мама,как у вас было здорово!Все можно было попробовать,ручьи весной звенели,а летом можно было бегать босиком по лужам после дождика!А главное можно было гулять во дворе без присмотра взрослых!»
«А в посадке вокруг колхозного поля было много кустов смородины, какой-то особый сорт, ни у кого в саду таких кустов не было, м-м-м, вкуснятина»
Роксолана — скорее всего это был репис. У нас тоже вдоль полей (для снегозадержания) были посадки из лиственных, а впереди них — ряда — 2-3 кустарника реписа. Он не прихотливый (ни полива ни ухода). Похож на смородину, только лист не душистый. Зато ягодка — действительно «м-м-м». Ягоды — море, на всех хватало, поэтому в огороде не сажали (зачем место тратить), мы все время ездили собирали — компоты обалденные — лучше нету. А вот в городе они «не успевали» созревать........
Ели все фруктово-ягодные культуры в только-только начальном этапе созревания. Т.е., если у вишенки один бочок начинал розоветь, это уже было пригодно для нашего организма. Во всяком случае последствия нас не пугали. А крыжовник ... зеленююющий ... кислююющий ... А мы его ели даже не морщась. Бабушку аж всю передёргивало от одного вида поедания его нами.
По другую сторону улицы (на задАх) было огромное поле, всегда чем-то засеянное. Это, например, была кукуруза (мы ели её «молочную») или горох. это вообще деликатес, мы просто объедались им. В ход шли даже стручки. Разжёвывая и выплёвывая, мы «добывали» сладкий стручковый сок.
Невысокая такая травка с розовым цветочком, называемая нами редиской, потомучто стебелёк по вкусу был очень похож на вкус этого овоща, тоже была у нас в почёте.
Точно, ели пучку эту зеленую, сочную, грызли незрелую ранетку, по черемухе лазили почем зря — все так и было! А как мы хорька гоняли!
Хорька гоняли в детстве, наверное, все приличные – и особенно чуждые всяким приличиям дети. Наше привольное царство-государство было усеяно огородами, малыми-захудалыми – и обширными-тучными, изобильными, больше на поля, чем на огороды похожими. Округу нашу мы изучили вполне, знали, где чей огород и к какому огороду можно было подобраться в потаенную минуту, к какому нет. Конечно, кое-кто из сельских куркулей так огораживал заветную плантацию мощным даровым лесхозовским тесом, что мышка не прошмыгнется, суслик не просунется, воробушек поопасится сесть на такой заборчик. Зачастую прямо у забора из грубо сколоченной будки выскакивал такой цербероподобный Пушок с теленка ростом, с массивной, местами поржавевшей цепью, что мы улепетывали без оглядки, сопровождаемые вдогонку громоподобным буханьем. Иные бережливые (но это, слава Богу, встречалось редко) обтягивали забор поверху колючей проволокой – какое там хорькование, нет, ну фашисты натуральные!
Но были и огородики на отшибе, словно предназначенные для того, чтобы малолетний пролаза осторожной тенью махнул через низкие перекладины изгороди. Махнул – и, как тать в нощи, лисьей повадкой, понизу,
вкрадчиво, дорвался наконец до истекающей жарким июльским соком виктории… Отчего это ворованный плод так сладок?
Как будто не хватало нам своей огородной снеди! Почему так манит чужое – у соседа и горох слаще, и огурцы крупнее, а малина наливная так и выглядывает между штакетин – только руку протяни!
Ягоды были особенно притягательны для нашего девичьего завидущего глаза. Ну, смородину, допустим, папаня нес ведрами из тайги, жимолость таежную мы только пробовали – так, ягодку-другую, а стакан ее ведь не съешь – горькая, терпкая… А вот кружевные кусточки садовой виктории и колючие малинники соседей манили неодолимо.
Пишу вот и понимаю, что перемигиваюсь с астафьевской «Одой русскому огороду», перед которой не дышу, благоговею в тишине вечернего чтения, запах которой чую, знаю с детства.
А еще мы были охотники за горохом. Его никогда не бывало много – только вчера натрескались зеленых полузрелых лопаток от пуза, а сегодня залезли в стюрины владения, нагребли в подол скрипящих стручков – и теку!
Награбленное съедалось где-нибудь на речке, на полянке, на теплом бревнышке.
Бывало, что и застукают на месте озорства нашего – но чаще сходило с рук, потому как мы разведчики острожные, а еще быстроногие – ловите!
Ну, о березовом соке упомянутом — особая эпопея! Вот, к примеру, подходит этот заветный срок.
Окно оттаяло, на подоконнике лужа, Барсик сбежал в очередной кошачий загул, а гора в окне стала разнопестрой: рыже-бурой, мутно-зеленоватой… Учуяв весенние токи и ароматы, мы идем за березовым соком. Тропинка, ведущая к водомерному посту, узкая и вязкая, идти скользко, голову кружит запах апрельской земли. По обочине выглядывают, пока робко, лиловые цветы медуницы. Мы с братом идем, стараясь успеть за торопыгой папой. Чернушка трусит след в след, по водомерному мосту бежать боится, но после наших уговоров проскакивает (деваться некуда, надо поспешать за нами). Где попало мы сок не берем. Берез, конечно, везде уйма, но мы идем дальше и дальше, потом начинаем взбираться на гору. Я пыхчу паровозиком, цепляюсь за таволожник, который всяко разно сдержит, обливаюсь потом, но папа руку не подает: он выращивает из нас с братом спартанцев, а из меня Жанну воительницу, не меньше, или, по-нашему, огонь-девчонку. Иди и не хнычь, пощады не жди!
Наконец мы выбираемся на березовый косогор, который больше всего пригрет солнцем. Здесь остались последние ошметки снега, и уже из-под бесцветных косм пожухлой старой травы выглядывает свежая и молодая, такая вкусная на вид травка! Высунули робкий нос ветреницы, маячат белыми стайками, дрожат под ветром.
Спешить не хочется, манит прилечь (нельзя: земля еще отдает зимний холод); отдышаться бы, расслабиться…
Папа достает из рюкзачка большой охотничий нож и делает пробную зарубку. Из светлой раны часто-часто, звонко-весело начинают бежать светлые капли – весенняя березовая кровь. Она переполнила древесные жилы и готова напоить нас, жаждущих прикоснуться к простому природному таинству. Я ломаю и обкусываю соломинку, и, ткнув ее в белую древесную ямку, тяну и тяну березовое прозрачное молоко. И не оторваться!
В зарубку кладется чистая марля и по ней сок проводится в бутылку. Кажется, капелька по капелюшке, а когда мы обходим пять-шесть берез и возвращаемся, бутылка уже полна, и надо ставить новую. У сока в бутылке другой вкус, сладковатый, отдает деревом.
Недалеко муравейник, оживший, хлопочущий. В него я тоже сую свою соломинку и потом ее вкусно облизываю: муравейкина кислота сводит скулы!
Брат подстилает куртку, и мы садимся. Я ложусь лицом к ветренице и дышу землей. Мы с Маринкой решили не рвать больше цветов, никаких. Сорвешь эту ветреную неженку, только донесешь до дома, а она уже и уснула. Если и оживет, поднимет кремовую головку цветок, то стоит совсем мало, день-другой. А жарки и венерин башмачок вообще в Красную книгу занесены!
После того как сок взят, надо помочь березе залечить рану (думаю, отец мысленно просил у березы прощения за эти зарубки): надо вырыть немного весенней земли прямо с травой и замазать погуще раненое место.
а кто-нибудь помнит такую «экзотику» как войлочная вишня и ирга?
Ирга росла у бабушки на даче. Ее никогда не собирали. Мы объедали ее прямо с куста. До чего ж сладкая она была. А мы с родителями жили на берегу моря. И вот с апреля по ноябрь мы с братом целые дни проводили на море. Плескались, бегали по пляжу, собирали мидии и гребешки, запекали их тут же на костре, ели с удовольствием. У рыбаков выпрашивали корюшку (они эту мелочь даже за рыбу не считали) и варили вкуснющую уху. Вокруг поселка рос лес. Мы собирали там желуди, грибы, траву, кислую и сладкую. В общем домой приходили только, чтобы поспать)). До сих пор вспоминается с огромной ностальгией.
Я жил в таежной деревне, так там все лето проходило с ягодами и грибами, копали корни саранки, ели «пучку», стебли камышей, заваривали чай из листьев земляники, смородины, душицы, зверобоя. Совершали набеги на огороды с ранетками (особенно по осени после морозцев), «полкультурками». Сами ловили рыбу и варили уху или просто поджаривали на прутиках над костром.